Мария Токмашева
На этой неделе в прокат выходит фильм-победитель "Кинотавра" "Географ глобус пропил" режиссера Александра Велединского — одна из самых бережных (не столько по букве, сколько по духу) экранизаций современной литературы в российском кинематографе последних лет.
Поклонники одноименного романа Алексея Иванова могут обвинить режиссера Велединского в том, что он несколько отошел от сюжетных хитросплетений литературной основы. И девочка Маша в фильме не родственница завуча "Угрозы Борисовны", и поход Служкин из книжки своим ученикам за "пятерку" по контрольной работе пообещал, а вовсе не из-за карточного проигрыша главному двоечнику класса, и воспоминаний самого Служкина о своих школьных годах в кино нет, и финал фильма трактуется многими совсем иначе, нежели заключительные строки книги о "светлой и лучезарной", уходящей вдаль "пустыне одиночества".
Но все это на самом деле совершенно не повлияло на дух и душевность этого фильма — действительно пронзительного и мощного и, как уже написали, кажется, все после "Кинотавра", отсылающего к "Полетам во сне и наяву", "Отпуску в сентябре" и "Осеннему марафону".
Советские фильмы были, правда, о тех, кого тогда называли интеллигенцией. Макаров и Зилов — инженеры, Бузыкин — переводчик. А Служкин — всего лишь учитель, причем явно попавший к школьной доске не от хорошей жизни. Это в советское время учитель тоже был интеллигентом, а в 90-е, когда был написан роман, да и сейчас тоже — учебный класс — особенно для мужчин — пристанище неудачников, не слишком умных, чтобы построить себе карьеру в офисе, не слишком пронырливых, чтобы сделать бизнес, не слишком талантливых — для того, чтобы писать издаваемые миллионными тиражами книги. Вот и Служкин — он из таких.
Этот поход начинает вторую часть картины, когда Служкин уже, кажется, смиряется со своей потерянной жизнью — жена ушла к лучшему другу, любовница дала от ворот поворот, — и плывет по ее бурному, как и у реки Камы, течению, находит общий язык с хамами-учениками и испытывает самые нежные чувства к влюбленной в него ученице. И здесь Служкин проявляет все свои самые лучшие качества. Неудачник, но обаятельный и смешной. Алкоголик, но добрый и душевный. Географ, пропивший глобус, но не пожертвовавший совестью и честью, несмотря на то, что эти понятия давно утратили свою актуальность. И за это Служкина-Хабенского и любят все вокруг — от неудовлетворенной жены, все-таки возвращающейся к своему "никчемному" мужу, до старшеклассников, не признающих никаких авторитетов. Этот географ — он какой-то удивительно настоящий и действительно родной. Тот "лишний человек", к которому мы привыкали в классической русской литературе, тот переживающий кризис среднего возраста интеллигент, за которого мы любили советские фильмы, и тот навечно остающийся в русской душе ребенок, которого многие из нас пытаются изгнать из себя во взрослой жизни. Служкин не идет на поводу у общественного мнения, помешанного на социальных статусах и финансовых возможностях, он так и остается простым и свободным человеком с чистой и искренней душой. Ровно таким, каким хотел бы стать, наверное, каждый из нас.
